Александра Лосева - Крылья, ноги... главное - хвост! [Книга третья]

«Корни! – поняла полуэльфка. – Она душит его корнями».

Иефу затрясло. На четвереньках она подобралась к дозорному, который успел уже освободить одну руку и вцепился в древесные путы, сжимавшие его горло. Гоблин скосил на барда дикие, налитые кровью глаза. Корни трещали и скрипели, угрожая вот-вот лопнуть.

Три коротких, точных движения. Нет, два. Нет, уже одно.

Иефу колотило так сильно, что нож плясал бешеную джигу перед самой гоблинской мордой, и никак не останавливался.

«Я не могу. Не могу!»

Лопнул корень, державший вторую руку дозорного. Гоблин выгнулся, мотнул головой, дотянулся до полуэльфки, вцепился в край рубахи и потянул. Иефа охнула, подалась вперед, затрещала ткань, мозолистая лапа дозорного клещами впилась в левое плечо полуэльфки. Иефа дернулась, истошно закричала и с размаху вогнала в гоблинское горло нож по самую рукоять.

Когда Стив выломился из кустов на поляну, выяснилось, что драться почти не с кем. Слева Ааронн как раз разделался с одним гоблином и теперь вяло и, как показалось дварфу, даже с некоторой ленцой отмахивался от двух других. Справа приземистый крепыш с кривым тесаком мчался к зарослям, из которых доносились рев и тонкие крики барда – Стив еще подумал мельком, не проверить ли, как у пигалицы дела, но тут же отвлекся. На Стива шли двое. Не так, чтоб очень крупные, и не так, чтоб слишком матерые, но очень, очень, особенно по дварфским меркам, наглые. «Все лучше, чем ничего», - мрачно вздохнул Стив, закрутил топором веселую мельницу и двинулся вперед. Вилка лесным бесом скакал вокруг него, топорщил перья, таращил глаза, угрожающе щелкал клювом и издавал вполне солидный клекот – в общем, изо всех сил мешал. Гоблины косились на мохнатое диво и явно раздумывали, не драпануть ли. Такой расклад дварфа не устраивал

- Брысь! – внушительно гаркнул Стив, но детеныш сделал вид, что не услышал. – Брысь, кому сказано! Иди, хозяйку спасай!

Один из гоблинов, тот, что поближе и покрупнее, заорал, подбадривая себя, и кинулся вперед, замахиваясь мечом. Стив со вкусом гикнул, блокируя, отшвырнул противника в сторону, не глядя, саданул второго ногой в живот. Вилка с клекотом налетел на упавшего гоблина, норовя достать клювом глаза. Гоблин завизжал и покатился по земле, вслепую отбиваясь от озверевшего детеныша. «Зашибет ведь», - тревожно подумал Стив. В прочем, кто кого зашибет, он додумать не успел. Из кустов справа донесся пронзительный крик полуэльфки, торжествующий рев гоблина и отчаянный голос дриады, зовущей на помощь. Вилка встрепенулся, подскочил на месте и поскакал на зов тяжелым галопом, неуклюже вскидывая медвежий зад. Стив дернулся за ним, но успевшие очухаться гоблины бросились на него одновременно. Стив зарычал от досады и ринулся в бой.

- Иефа, замораживай! – крикнула Этна и послала в лагерную сумятицу очередной огневик. – Не жди, пока нападут, замораживай! Я не смогу больше…

Ее голос доносился до полуэльфки сквозь плотный шум в ушах, и слов было почти не разобрать, и странно, мутно… Иефа не могла оторвать взгляд от рукояти ножа. Она казалась то больше, то меньше, она будто пульсировала в неровных красноватых сполохах, и больше всего на свете Иефе хотелось закрыть глаза, чтобы больше не видеть ее. Щекам было жарко, ладоням холодно, руки тряслись, по вискам сползали капли пота. Иефа жалела и ненавидела себя. «Соберись, тряпка, размазня, истеричка чертова! Ну же! Соберись!.. Я сейчас грохнусь в обморок. Вот прямо сейчас. Прямо здесь. Рядом… с этим. Нельзя! Нельзя, соберись! Ну же!»

Рядом происходило что-то непоправимое, кричала Этна, трещали ветки, тянуло дымом, но все это смазано, вскользь, сквозь толстый войлок неуемного шума. Иефа собрала волю в кулак и в едином бешеном усилии вынырнула из полуобморочной мути…

- …кто-нибудь! Помогите! Помогите же!

Этна стояла, щитом выставив перед собой ладони и сильно наклонившись вперед, словно против ураганного ветра собралась идти. Перед ее руками, совсем близко, почти вплотную, воздух вибрировал и переливался жарким маревом, дрожал и потрескивал, по нему синими змейками пробегали цепочки искр, и цепочки эти становились все плотнее, сплетаясь в живую светящуюся сеть.

- Иефа, замораживай! Иефаааааа!

Полуэльфка вздрогнула, на нее обрушилась лавина звуков. Жалобно застонал молодой подлесок, и прямо на Иефу с ревом выскочил приземистый гоблин с кривым мечом наизготовку. Полуэльфка вскрикнула, попыталась отползти, терзая каблуками измученную землю. Гоблин метнул быстрый взгляд на сражающуюся с Грозовой сетью дриаду, торжествующе рыкнул и замахнулся. Иефа выставила перед собой левую ладонь, собрала остатки сил и выкрикнула Ледяное слово. Гоблин дрогнул, изумленно округлил глаза, движение руки, сжимающей меч, замедлилось. Иефа хотела вскочить, пользуясь передышкой, но перед глазами все завертелось, мешанина звуков штопором умчалась куда-то вверх, а перекошенная морда гоблина расплылась волнующимся мутным пятном, и это пятно продолжало приближаться.

Полуэльфку захлестнула волна паники – не получается, мать его! И что-то, что-то такое со мной! – до самой макушки, из-за этого стало трудно дышать и почти невозможно соображать. Борясь с паникой и дурнотой и помня, все время помня, что меч, хоть и медленно, опускается, Иефа отползла еще на шаг и снова произнесла Ледяное слово, едва ворочая неповоротливым, как мельничный жернов, языком. Голову пронзило белой иглой боли. Голова лопнула и разлетелась на тысячи кусочков. Игла прошила виски, воткнулась в шею, тонкой болевой нитью сдавила горло и поползла вниз по позвоночнику, туда, где каменной глыбой давил на спину ставший вдруг неподъемным рюкзак. Иефа не видела, как гоблин в бессильной ярости кривит рот и рычит, титаническими усилиями выталкивая из горла звуки, как кривое лезвие меча движется все медленнее и медленнее и, в конце концов, останавливается, и между ним, лезвием, и бледной бардовской скулой остается расстояние шириной в ладонь. Как дриада, страшно крикнув, мощным толчком отправляет Грозовую сеть в сторону и в изнеможении опускается на землю. Как переплетенные крупными ячейками молнии потрескивают и тянутся к гоблину, а тот косит обезумевшими от страха глазами и ревет, нелепо распялив пасть, и сеть обволакивает его, сжимает в объятиях, гоблин вспыхивает и через несколько секунд валится на землю безликим куском обугленного и нестерпимо воняющего мяса. Ничего этого Иефа не видела, потому что наконец-то потеряла сознание.

Стив утер пот со лба и огляделся. Раскуроченный костер освещал лагерь неровным красным светом, возле него невнятной кучкой пепла дымилось то, что осталось от шамана. Стив хмыкнул: не удивительно. Разбираясь с не в меру ретивыми гоблинами, он краем глаза отмечал яркие промельки огневиков и все удивлялся, что они летят на поляну с двух сторон, а не с одной, а потом вспомнил – ну да, дубина же! Шаману приходилось туго – он неопрятным кузнечиком скакал из одного укрытия в другое, но там, где его не мог достать маг, в дело вступала дриада.